Наяра

Перелет в Эншар. Потом несколько часов в седле. Затем полчаса плутаний между стаями кселидов и прочей фауны. Наконец, подход к крупным зарослям кустов-водорослей был найден. Баша раздвинула ветки и нагнувшись, чуть ли не врезалась носом в рыжую лису.

Запах свежей крови дурманил и кружил голову, поэтому лиса и проморгала чужое присутствие, а затем и внедрение на территорию её "наблюдательного пункта".
К тому же, за время пребывания здесь, её покой нарушался много раз, и всегда нарушителем был неповоротливый мшистый анклотль, к которому Наяра почти привыкла, и решила, что это в очередной раз он. Поэтому она поступила ровно так, как поступала до этого: нервно дернула хвостом, и приглушенно рявкнула, не оборачиваясь:
- Чеши отсюда, тазик с ножками.

Этот голос трогал сердце и заставлял его сжиматься. Баша кивнула своему спутнику и протянула руку, поглаживая пушитую спинку. Рисковый шаг, похоже лиса не чуяла старую госпожу, и могла полоснуть когтями. Приходилось рассчитывать на плотность перчаток.

- Ты совсем потеряла нюх, дорогая? - ласково произнесла Баша.

Головокружения и тошнота, а так же общее легкое недомогание частенько случались при длительных голодовках, но что бы вот так, ещё и с слуховыми галлюцинациями... "Сама ты тазик!"... "Мы её искали?"...  Но и теперь трудно было оторвать взгляд от аппетитной жертвы - израненый элиец постепенно терял силы, но всё ещё противостоял воинам драканского 48-го развед-отряда.

Ласковое прикосновение чуть не заставило лису подпрыгнуть, но такой знакомый голос: "Ты совсем потеряла нюх, дорогая?",  приковал её к месту, и она смогла лишь изумлённо обернуться.
Чудеса да и только! Баша, целая и невредимая стояла перед ней, живее всех живых. Лиса на всякий случай помотала головой  - мало ли, чего в жизни не бывало, она и не такое видывала с голодухи, в толстых застенках казематов Её Светлейшества.
Но Баша никуда не исчезла, наоборот, картинка добавила и в цвете, и в объёме, и даже сладкий запах крови отошел на на третий план, уступив место родному запаху Главнокомандующей.
- Баша...- растерянно констатировала лиса, словно ставя точку в собственном убеждении: увиденного - неразвидеть. Тут, по всем законам жанра, ей бы следовало грохнутся в романтический обморок, но буря чувств, нахлынувшая столь внезапно, сколь внезапно было появление Верховной Главнокомандующей на пару с черным котом, завладела лисьим сознанием, придав сил, которых бы хватило не только для победы над обессиленной жертвой, но и на то, чтобы сбить Башу с ног, кинувшись к ней на грудь.

Баша пошатнулась и только благодаря Талирону не грохнулась на попу. Она сжала лису в объятиях и отодвинулась от навязчивой руки зама, будто тот хотел утащить ее добычу. Так она и осталась сидеть на корточках, сжавшись в комочек, уткнувшись носом в рыжую шерстку.

Живая, настоящая, моя - крутилось в ее голове, а разум твердил, что такого не может быть, что чутье обманывало ее все это время. Но нет, лиса была жива и даже помнила ее, не смотря на столько лет разлуки!

- Наяра моя, - шептала она, глотая слёзы.

Кицуне замерла в Башиных лапах, зажмурившись от неожиданного огромнейшего счастия: Баша жива, цела и невредима, и такое забытое чувство безопасности, которое лиса ощущала рядом с Главнокомандующей весь долгий путь Ночного Шествия, вперемешку с нежностью, захлестнуло её маленькое сердце. Уткнувшись носом в Башину щеку, Наяра как будто вернулась домой, после долгих лет пути. Она боялась пошевелиться, боясь спугнуть реальность.

На его отступление Баша не обратила никакого внимания. Казалось, в эту минуту слабости она бы не заметила и удар ножом в спину. Сидела, обнимала лису . гладила по шерстке и шептала всякие нежные слова:
- Нашлась... Любимая моя... Живая... Я так долго искала хоть кого-нибудь ищз наших, хоть след, хоть крест... Так холодно без вас было, жить не хотелось...